Блокпост (фильм 1998) смотреть онлайн - LordFilm

Ветер на перевале — он другой. Он не просто холодный или тёплый, он как будто знает что-то, чего не знает никто другой. Он не уговаривает, не утешает, не угрожает. Он просто дует. И каждый, кто здесь задерживается хотя бы на неделю, начинает понимать: этот ветер как суд, безмолвный и вечный, поднимающий пыль с дороги и прошлое с души. На этом ветру стоит блокпост — перекошенный, как исповедь, выцветший, будто память, и вросший в землю, как крест.
В фильме «Блокпост» нет побед и триумфов, нет финального спасения и катарсиса. Это не история о геройстве или даже о военном долге в привычном смысле. Это хроника тления — людей, судеб, патронов. И всё начинается с мины. С невидимого, зарытого в землю вздоха смерти, который оборвал жизнь мальчика-инвалида. Был ли он в чём-то виноват? Конечно, нет. Но в этом краю вина и правота давно смешались, как кровь с пылью.
Солдаты, у которых лица уже не юные, но ещё не каменные, были в том самом ауле, проводили зачистку. Что-то пошло не так — мина рванула, ребёнок погиб. За мгновение улица превратилась в ярость, в вопли женщин, у которых уже, кажется, не осталось слёз — только гнев и пустота в глазах. С автоматов срываются одиночные и длинные очереди. Кто стрелял первым — никто потом не скажет. Но кровь была. И этого достаточно, чтобы командование скомандовало отступление — не по карте, а по совести. Их отправляют на блокпост в глушь, на краешек неизвестного аула, где пока всё тихо. Пока.
Здесь они должны отсидеться, переждать, пока «всё уляжется». Как будто человеческая боль умеет утихать сама собой. Как будто кровь на руках можно просто смыть дождём.
Солдаты живут как умеют. Спят, ели как попало, сигареты делят на всех. Кто-то молча точит нож, кто-то рисует углём на фанере, кто-то вспоминает Питер — девчонку в маршрутке, школьный тур в Эрмитаж, где впервые увидел живого милиционера с настоящим пистолетом. А теперь вот он сам — с автоматом, в горах, среди людей, которым он — чужак, враг, даже не человек, просто мишень.
Они курят травку, смеются над пошлыми шутками, смотрят на местную девчонку, словно на общий холодильник в общаге: открыл — взял — закрыл. Патроны становятся валютой. Пачка патронов — и она твоя на ночь. Только никто не думает, куда идут эти патроны дальше. Никто не прослеживает их путь, пока не поздно.
Снайпер появляется как тень. Без имени. Без предупреждения. Как месть, как проклятие. Где-то на холмах, в осыпающемся сарае или среди кипарисов он смотрит в оптический прицел. Он не говорит — он целится. И он знает, чьими патронами будет убивать. Те самыми, за которые купили плоть. Те самыми, что прошли сквозь чужое тело — и вернулись, чтобы пройти сквозь своё.
Они начинают умирать. Один — среди шутки, другой — посреди сна, третий — в тишине, за которой прячется страх. У смерти нет расписания. Здесь она ходит по двору, как старая коза, и выбирает, кого сожрать первым. Никто не знает, кто будет следующим, но каждый догадывается, что очередь уже где-то близко.
В этом блокпосте всё покрыто пылью: тела, лица, мысли. Они стали частью этой серой, вязкой, бесконечно медленной войны, где каждый день похож на другой, как капля крови на рубашке — на вчерашнюю. Где нет ни хороших, ни плохих — есть только живые и мёртвые. Или почти мёртвые. Те, кто живёт по инерции. Кто уже не верит ни в победу, ни в отступление, ни в Бога.
Иногда кто-то включает старую кассету — мультсериал «Ну, погоди!». Волк гонится за зайцем, смешно, дико неуместно. Кто-то смеётся. Кто-то злится. Кто-то шепчет: «А что, если и мы — зайцы? А если волк — это весь Кавказ? Или война? Или мы — волки, и заяц — они?» Никто не знает, где правда. Здесь даже реальность подчиняется другим законам: как будто время идёт не вперёд, а по кругу.
Командир становится тенью самого себя. Он не командует, он просто ходит. Офицер, которому больше не подчиняются по уставу, а лишь потому, что так проще. Что делать ещё? Умирать — рано. Жить — поздно.
Солдаты начинают терять не только друзей, но и собственные имена. Один из них написал на стене: «Тут был Чижик». Но никто не помнит уже, кто такой Чижик. Только надпись. Только след.
В финале «Блокпоста» нет оркестра. Нет флага, развевающегося над освобождённой землёй. Есть лишь блокпост, на котором становится тише. Но не потому, что всё закончилось, а потому, что умерли те, кто мог рассказать, как было. Осталась только пыль. И ветер. Тот самый, что знает правду. Но не расскажет.
Потому что эта правда — не для слов. Она для боли. Для того взгляда, который бросает умирающий солдат в небо. В небо, в котором нет ангелов. Только облака.